Сразу много всего

[texts]

Иваси:

Ума палата

Куда его ни зашвырни,

А бумеранг летит по кругу,

И порознь прожитые дни

Лишь возвращают нас друг другу.

Зачем я здесь, на берегу,

Навек покинутом когда-то?

Ума палата, ума палата,

А разобраться не могу.



Зачем я вновь сюда стремлюсь,

Как дикий зверь в пчелиный улей?

Зачем я ядами травлюсь

И в лоб себе пускаю пули?

Как будто через решето

Мой здравый смысл утёк куда-то.

Ума палата, ума палата,

А вытворяю чёрт-те что.



Мерцают угольки в золе,

Давно пора б остепениться

И не мечать о журавле,

Зажав в руке свою синицу.

Ах, мне б смириться с тем, что есть,

Да, видно, малость тесновата

Ума палата, ума палата,

Моя палата номер шесть.



Куда его ни зашвырни,

А бумеранг летит по кругу,

И порознь прожитые дни

Лишь возвращают нас друг другу.

И вновь я здесь, на берегу,

Навек покинутом когда-то.

Ума палата, ума палата,

А всё никак не убегу.

Родословная

Как зачаровывает нас

Привычный звук привычных фраз,

О, как бездарно мы используем слова.

Ах, мне б хоть раз закрыть глаза,

Взять то, что только что сказал,

Собрать в четыре срочки и зарифмовать.

Но, боже мой, как нелегко

Своим дрожащим языком

Из глупых фраз сплести затейливый венок.

Пятнадцать раз размер сменю,

Но ничего не сочиню,

И оправдание я вижу этому одно:

Всё дело в том, что это творческое кредо,

Как видно, с генами в крови досталось мне,

Ведь, миллионы лет назад, мой дикий предок

Творил поэзию зубилом по стене.



Как зачаровывает нас

Прощальный блеск любимых глаз,

Я вижу вас и вновь кружится голова.

Ах, мне б вернуть тот миг назад,

Мне взять бы ваш прощальный взгляд,

Собрать в четыре строчки и зарифмовать.

Я убежал бы, если б смог,

Зарыл бы голову в песок,

Закрыл глаза, захлопнул уши, лёг на дно,

Но даже вьюгам антарктид

Меня пожалуй не спасти,

И оправдание я вижу этому одно:

Да, я едва ли далеко от вас уеду,

От злой любви бежать - нечестная игра,

Ведь, миллионы лет назад, мой дикий предок,

Не смог уехать от моей пра-пра-пра-пра-...



Быть может виноват во всём

Набор каких-то хромосом,

Но я ни боль, ни радость не могу скрывать.

Я лишь могу, глаза закрыв,

Свой необузданный порыв

Собрать в четыре строчки и зарифмовать.

Когда бессильны все слова,

Клыком подушку разорвать,

Лохматой лапой расцарапать весь паркет.

Быть может, слаб я и неправ,

Но в синеве дремучих трав

Я вижу пращура с дубиною в руке

И кровь неистового зверя-людоеда

В минуту злости приливает к голове,

Так, миллионы лет назад, мой дикий предок

Катался в бешенстве по голубой траве.



В дни поражений и потерь

Я, как и ты, немного зверь,

У нас одна, в конце концов, природа-мать.

Я для того язык постиг,

Чтоб твой весенний брачный крик

Собрать в четыре строчки и зарифмовать.

И я могу теперь всегда

Свои просчёты оправдать,

Мне лично Дарвин оправдание нашёл,

Ведь, если есть во мне изьян, -

Так это ж всё от обезьян,

А от людей во мне всё очень хорошо.

Я в поражениях мечтаю о победах

И утешаюсь предстоящим торжеством,

Ведь, миллионы лет назад, мой дикий предок

Был человек. И я горжусь таким родством.

Льготный билет

Нет, мы не плачем, мы не плачем.

Нам ли жалеть о былом?

Наши потери и удачи

Стянуты прочным узлом.

Льготный билет,

Плацкартный вагон,

Льготный талон

На несъедобный обед,

Запах чернил и книжной пыли,

Вечер в кредит, ночь про запас,

А где-то пели, любили,

Где-то обходились без нас.



Сквозь болтовню, сквозь трали-вали

Мы как слепые брели,

Нежность за робостью скрывали,

Робости скрыть не могли,

Но каждый миг

Взорваться вдруг мог,

Каждый намёк

Вёл напролом, напрямик,

Как же стенали и трубили

Краешки губ, донышки глаз,

А где-то пели, любили,

Где-то обходились без нас.



Нет, мы не плачем, мы не плачем,

Нам ли жалеть о былом?

Если бы жизнь текла иначе,

Нас бы судьбой не свело.

Льготный билет,

Плацкартный вагон,

Льготный талон

На несъедобный обед.

Путая небыли и были,

Верили мы в несколько фраз,

А где-то пели, любили,

Где-то обходились без нас.



Йовин:

Роланд

Ты тогда уже знал лучше нас,

Но молчали, не дрогнув, губы.

Что ты знал в тот последний час?

В час, когда зазвучали трубы?

Рухнул вдребезги свод земной,

И запели, и заплясали,

И схлестнулась волна с волной,

Разбиваясь меж стен Ронсеваля.



Ты же знал на вопрос ответ,

Уходя, обо всём уже знал ты,

И смотрел неотрывно вслед

Синий взгляд злаокудрой Альды,

А ты спорить решил с судьбой,

Не познав ни любви, ни печали,

Принимал свой последний бой

Между стылых камней Ронсеваля.



Слышишь, бьётся, как кровь в виске,

Стук копыт? Это мчит подмога!

Но, сломавшись в твоей руке,

Разлетелись осколки рога.

Торжествующий крик врага,

Переливы пьянящей стали.

Слышишь, звонко трубят рога?

Эхом бьются в груди Ронсеваля.



И, сжимая в ладонях клинок,

Ты смеялся, легко и беспечно,

Уходя за последний порог

В безоглядную дальнюю вечность.

В безоглядную дальнюю даль,

К голосам, что безмолвно звали,

Оставляя навек Ронсеваль,

Оставаясь навек в Ронсевале.

У последних строк

Я иду меж стен и дворцовых башен,

Мимо перекрёстков, веков и лиц,

Мимо площадей, городов и пашен,

Познавая мир на холсте страниц.

Должен ли герой победить злодея?

Должен ли финал увенчать пролог?

Должен ли сюжет оправдать идею?

Это я спрошу у последних срок.



По страницам книжным, всё дальше, дальше,

Здесь любовь прекрасна, друзья верны,

Здесь душа и песня не знаю фальши,

Здесь не ищут правды за полцены.

Правда ли сразит Ланселот дракона?

Правда ли подвески вернутся в срок?

Правда ли любовь выше всех законов?

Это я спрошу у последних строк.



Долог путь в легенду, за лигой лига.

Что я здесь ищу, в лабиринте фраз?

Я читаю мир по слогам, как книгу,

Нынче это драма, а завтра - фарс.

Ветряные мельницы бьют тревогу,

В лужи обращён ледяной чертог,

Рыцарь Галахад укатил в дорогу,

Отыскать Грааль у последних строк.



А в ладонях бьётся весна и плачет,

Разбивая сказку смятеньем крыл.

Должен ли апрель значить то, что значит?

Должен ли он мне то, что должен был?

Здравствуй, новый мир, ты опять не прежний!

Где твои герои и кто пророк?

Что мы в этот раз наречём надеждой?

Это я спрошу у последних строк.

Леди Ночь

Леди Ночь, твои чары сильны

В отлетающем золоте дня.

Близок час восхождения луны,

Сколько стрел ты пустила в меня?

Отчего же я жив до сих пор?

Роза ночи, ответь.

Я не в силах молчать о тебе,

Я не в силах не петь.

Полнолуние ждёт тебя, ведьма ночная.

Кому ты теперь ворожишь?



Вереск цвёл на закатных холмах

Меж руин неразрушенных стен.

Я искал путь в нездешних мирах,

Я хотел разорвать этот плен,

Но, увы, есть оковы сильней,

Чем холодная сталь:

Плен цветущего вереска,

Взгляда немая печаль.

Полнолуние ждёт тебя, ведьма ночная.

Кому ты теперь ворожишь?



Берег пуст. Я вернулся назад,

Позабыв назначение пути.

С неба льётся светящийся яд,

Леди Ночь, я прошу, отпусти.

Я отравлен луной, твоим взглядом,

Движением руки,

Равнодушием неба

И омутом стылой тоски.

Полнолуние ждёт тебя, ведьма ночная.

Кому ты теперь ворожишь?



Иллет:

Шла Любовь

В платье цвета зари,

Рукава - два крыла,

По полям, по лесам,

По горам она шла.

В платье цвета зари,

В платье цвета костра,

Отряхая крылом росы с утренних трав,

Мимо годов и дней,

В суете городов,

По весне, по войне

Шла по свету Любовь.



Босяком по стерне,

Да по острым камням,

По горячим от зноя

Городским площадям,

Мимо шлюх и воров,

Мимо лживых молитв,

Мимо пышных пиров

И проигранных битв,

Мимолётным касанием

Прозрачной руки

Разрешая затворы

И ломая клинки,

Щла Любовь.



И за ней оставались,

Как чаши, следы,

До краёв наполняясь

Прозрачной воды.

И была та вода,

Словно зори, красна,

И была она жгуча, горька и пьяна.

На коленях причастие

Мы пили из чаш

И слепые сердца

Прозревали в тот час,

Как Шла Любовь.



Через ветер и град,

Мимо ночи и дня,

Через снег, через дождь,

По пыли, по камням,

В сером рубище нищих,

В шелках и парче,

По дурацким стихам,

По обломкам мечей,

В суете городов,

Мимо годов и дней,

По весне, по войне,

Шли мы в небо за ней.

Свет оплывающей свечи

Свет оплывающей свечи

Разбит в вине

И отражение горчит

Звезды на дне,

Ты одинока в небесах,

Моя звезда,

Улыбка на твоих губах,

В глазах - беда.



И пепел отгоревших снов

В моей руке,

Да соль невысказанных слов

На языке,

И чаша выпита до дна,

Ну что ж, пора.

Ты скажешь мне: "До встречи, брат."

Прощай, сестра.



Опять вернуться - беглецов

Извечный рок,

Проклятие замкнутых в кольцо

Земных дорог,

И ни начала, ни конца

Сто тысяч лет.

Ты одинока в небесах,

Я на Земле.



Тоска бескрылых птиц,

Что помнят свой полёт,

Живёт на дне моих глазниц

И душу жжёт,

Но нету крыльев, чтоб к тебе

Взлететь хоть раз,

А звёзды падаю с небес

В земную грязь.



Набьётся в кудри седина,

Как снег в траву,

В пустыне будешь зват меня -

Я отзовусь.

И вот шагну через порог,

Открою дверь

И назову тебя сестрой.

Не верь, не верь.

Вечный воитель

Вновь Олифант на битву зовёт,

Эй, воин, седлай коня!

Я в бою прославлю свой древний род,

А барды прославят меня.

Мне не изменит Нотунга сталь

В смуте кровавых бурь,

Верен хозяину Дюрандаль,

Ждёт сечи Эскалибур.



Я - тот, кто рождён в безлунной ночи,

Закалён в драконьей крови,

Я - тот, кто вскормлён молоком волчиц,

Я не знаю братской любви,

Я - тот, кто свой потерял Авалон,

Кто ищет Иерусалим,

Я - тот, кого вечный ждёт Танелорн,

Я - тот, кого славит Рим.



Путь воина - смерть, так рок начертал

Свой непреложный закон.

Каждому будет свой Ронсеваль,

У каждого свой Ганелон.

Карканье ворона: "Рагнарёк!",

Эй, воин, седлай коня!

Когда я сердцем приму клинок,

Пусть Один примет меня.



И пусть содрогнутся троны богов

И грянет последний бой,

И солнце вспывёт в пелене облаков

Отрубленной головой,

И пусть в небо кровью харкнет закат

Из вспоротой глотки дня,

И пусть тогда протрубит Олифант

И вновь позовёт меня.



Вновь Олифант на битву зовёт,

Эй, воин, седлай коня!

Я в бою прославлю свой древний род,

А барды прославят меня.

Пляшет в руке Повелитель Бурь,

Нарсил горит как огонь,

Жаждет сечи Эскалибур,

Грейсвандир ласкает ладонь.



Внось Олифант на битву зовёт,

Эй, воин, седлай коня!

Я в бою прославлю свой древний род,

А барды прославят меня.

Пламя разрывов над головой,

Крепка лобовая броня,

Я - вечный воитель с бензопилой,

Герой грядущего дня!

Я - вечный воитель с бензопилой,

Санитары, держите меня!



Олег Медведев:

Полшага до песни

Когда вдоль дорог зачахнут ржавые фонари,

Когда сиреневым станет снег,

Ни о былом, ни о том, что будет не говори,

Скажи, о чём ты плачешь во сне?



Ползёт сквозь пальцы медузья плоть некрепкого сна,

Кружит безглазое вороньё.

Открой свои окна на стук и, если это весна,

Скажи, чего ты ждёшь от неё?



И снова на небе, дымном и опалённом,

Странные знаки пишет наша весна.

Ты должен быть сразу птицей и Шампольоном,

Чтобы читать их, эти странные письмена.



Сломался посох, истлело рубище, ну и что ж?

Твой звёздный голод неутолим.

Ты вновь в пилигримах, ты выбрал дорогу и ты идёшь

В небесный свой Иерусалим.

Ты вновь в пилигримах, ты выбрал дорогу и ты идёшь

В случайный свой Иерусалим.



Ты идёшь на огонь, но плохи шутки с этой свечой,

В пожар бессилен антипирен.

Ты сделал ступенью у небу обугленное плечо,

Скажи, чего ты хочешь взамен?



Ведь это не небо, это только бумага:

По синему полю розовые шрифты.

По жизни полшага и по смерти полшага,

И полшага до песни, посередине - ты.

Идиотский марш

Кругом зима, опять зима, снега черны, как всегда.

Они привыкли растворяться во тьме.

Кругом чума, опять чума, твои пусты города.

Они привыкли плыть по этой чуме.

И кто-то может слушать Bob'а, ко-то Ласковый Май,

Почём пророки в идиотском краю?

Гитару брось и бабу брось, и как жену обнимай

Обледенелую винтовку свою.



Который год скрипит Земля, но мир светлее не стал.

Тебе всё это надоело, и вот

Поёт труба, присох к губам её горячий металл,

Она друзей твоих усталых зовёт.

И ты был слаб, и ты был глуп, но все мосты сожжены,

Их не вернуть, они не смотрят назад.

И ты встаёшь, и на плечах твоих рассветы весны,

Как генеральские погоны лежат.



Крутые дяди говорят: "Твои потуги смешны.

Куда годна твоя дурацкая рать?

Подумай сам: коснётся дело настоящей войны,

Они же строя не сумеют держать."

Ты серый снег смахнёшь с лица, ты улыбнёшься легко,

Ты скажешь: "Верно, но имейте в виду:

Где ваши штатные герои не покинут окоп,

Мои солдаты не сгибаясь пройдут."



И плюх, да скрип, сырое небо бороздя головой,

Его учили улыбаться во сне,

Идёт седьмого идиотского полку рядовой -

Твоя надежда в этой странной войне.

А мимо мёртвые деревья вдаль плывут, как вода,

По их ветвям струится розовый дождь.

Они молчат, поскольку знают, для чего и куда

Своё ободранное войско ведёшь.



И всё на счастье, даже небо это рюмкой об пол,

И все довольны, и в штабах ни гу-гу.

И до последнего соладата идиотский твой полк

Стоял в заслоне и остался в снегу.

И о медалях, орденах ты помышлять не моги,

Всему наградой только знать наперёд,

Что по весне споткнётся кто-то об твои сапоги

И идиотский твой штандарт подберёт.

Не заходи за черту

Какие нравы в миру, где пьют любовь, словно спирт

До поросячьего визга?

Какие шифры тебе не позволяют понять,

Что я имею в виду,

Когда руками машу, пытаясь предупредить:

"Не подходи ко мне близко!

Не заходи за черту, не заходи за черту,

Не заходи за черту!"?



У световой полосы, сшибая шляпы с голов,

Летит шальная ворона.

Встаёт похмельный Харон, трясёт седой головой,

Вершится круговорот.

Харон пугает ворон, потом, в отместку за то,

Вороны будят Харона.

Идут круги от весла, и так до самых ворот,

До самых райских ворот.



Я-то буду за Стиксом не в первый раз,

Я знаю, что стану там

Железной собакою дальних трасс,

Бездомным грейхаундом.

А ты, как и здесь, золота пчела,

Ты навстречу и мне светлей,

И вот только клочок твоего крыла на моём лобовом стекле.



Пока я сранный предмет, учёный кот на цепи,

Источник песен и басен,

Универсальный продукт, что будет подан к столу

С пучком петрушки во рту,

Но, может статься и так, ты прозеваешь момент,

Когда я стану опасен.

Не заходи за черту, не заходи за черту,

Не заходи за черту.



Ты прозеваешь момент, во избежание чего,

Пришла пора устраниться.

И я уйду от греха, огрызком карандаша

По контуру обведу

Свою смешную страну, где нет страшнее греха,

Чем нарушение границы.

Не заходи за черту, не заходи за черту,

Не заходи за черту.



Так что ты видишь при свете своей луны,

Хмельная попутчица?

Ведь, покуда окна твои темны,

Рубильник не включится.

Отложи сожаления до утра,

Да и было б жалеть о ком,

Если я - лишь вольфрамовая искра

Над твоим золотым виском.