Париж никогда не заканчивается.
Тёмная ночь, лунная ночь, волны зелёные катят куда-то,
Снова разбой, снова делёж, мир приключений вновь манит пирата.
Да, я корсар, и иногда, я осуждаю себя за проступки,
Но такова видно судьба – я не привык идти на уступки.
Ветер в ушах, и в парусах, ветер свистит, над туманами рея,
Только пират, словно мираж – он не о чём не грустит, не стареет.
Вот и купец, миру конец, мы поднимаем корсарские флаги,
«На абордаж! Будет он наш!» - и затрясутся поджилки бедняги.
Тут сундуки, вина, платки, шпаги испанские, книги французские,
В нашей команде все сплошь – моряки: немцы, британцы, есть даже и русские.
Выпьем до дна бочку вина, после такого похода удачного,
Будет светить ночью луна после постылого утра невзрачного.
В море беда – это когда гнёт за корсаром армада английская,
Если слинять не успеешь, тогда – жаркая битва, и смерть, очень близкая.
Но, если вдруг, тихо вокруг, и лишь один неприятель приклеился,
Бомбами пушки закладывай, друг, чтобы от залпа он в море рассеялся.
Рядом стоим, боком о бок, пушки нам больше уже не помощники,
Пуля летит, и сверкает клинок, а за бортами – акулы-уборщики.
Враг наш разбит, но и у нас, тоже, признаться, потери немалые,
Этот – погиб, тот – инвалид, но в основном, все матросы – бывалые.
Судно с собой мы заберём, чтобы продать, и от пленных избавиться,
В порт самым быстрым курсом идём, чтоб, наконец, от души позабавиться.
Вот и земля, стоп якоря, гавань уютная нас ожидает там,
Шлюпки на воду, и вон с корабля, чтоб поскорей по тавернам, по ратушам.
Девочки, кости, конечно же, ром, драки, дуэли, и песни старинные,
Боцман и лоцман танцуют вдвоём, а под столом лежит шкипер нализанный.
Да, я корсар, но всё равно, я понимаю, что жизнь не вечная,
Но такова, видно судьба, и по морям вновь гуляю беспечно я...
Снова разбой, снова делёж, мир приключений вновь манит пирата.
Да, я корсар, и иногда, я осуждаю себя за проступки,
Но такова видно судьба – я не привык идти на уступки.
Ветер в ушах, и в парусах, ветер свистит, над туманами рея,
Только пират, словно мираж – он не о чём не грустит, не стареет.
Вот и купец, миру конец, мы поднимаем корсарские флаги,
«На абордаж! Будет он наш!» - и затрясутся поджилки бедняги.
Тут сундуки, вина, платки, шпаги испанские, книги французские,
В нашей команде все сплошь – моряки: немцы, британцы, есть даже и русские.
Выпьем до дна бочку вина, после такого похода удачного,
Будет светить ночью луна после постылого утра невзрачного.
В море беда – это когда гнёт за корсаром армада английская,
Если слинять не успеешь, тогда – жаркая битва, и смерть, очень близкая.
Но, если вдруг, тихо вокруг, и лишь один неприятель приклеился,
Бомбами пушки закладывай, друг, чтобы от залпа он в море рассеялся.
Рядом стоим, боком о бок, пушки нам больше уже не помощники,
Пуля летит, и сверкает клинок, а за бортами – акулы-уборщики.
Враг наш разбит, но и у нас, тоже, признаться, потери немалые,
Этот – погиб, тот – инвалид, но в основном, все матросы – бывалые.
Судно с собой мы заберём, чтобы продать, и от пленных избавиться,
В порт самым быстрым курсом идём, чтоб, наконец, от души позабавиться.
Вот и земля, стоп якоря, гавань уютная нас ожидает там,
Шлюпки на воду, и вон с корабля, чтоб поскорей по тавернам, по ратушам.
Девочки, кости, конечно же, ром, драки, дуэли, и песни старинные,
Боцман и лоцман танцуют вдвоём, а под столом лежит шкипер нализанный.
Да, я корсар, но всё равно, я понимаю, что жизнь не вечная,
Но такова, видно судьба, и по морям вновь гуляю беспечно я...